Мой прадедушка, доктор из Слуцка. Фамилия и польское имя, но происхождение — издалека, из Святой Земли, из Израиля.
Как такое может быть? Еще до рождения прадеда, в конце 18-го века, многие евреи бывшей Речи Посполитой были очарованы личностью и идеей, пропагандируемой Яковом Франком, провозгласившим себя Мессией, он призвал своих последователей перейти от иудаизма к другой вере: исламу или христианству. Вот почему франкисты были крещены, хотя, я думаю, они рассматривали это как этап, испытывающий веру в миссию Франка, что совершенно противоречит духу христианства. Однако, это выглядят хорошо с точки зрения тех христиан, которые, прежде всего, хотели распространить свою религию, польская шляхта поделилась с новокрещенными фамилией и гербом, некоторое время она поддерживала это движение, а также церковную иерархию.
Еврей, который мог быть моим прадедом, изменил свое имя (и фамилию, если она у него была) на христианское и фамилию Домбровский. Он также получил герб Доленга.
Где это произошло? Фамилия Домбровский является одной из самых распространенных в Польше. Семьи с этой фамилией разбросаны по всей стране. Однако, когда я проверила гербовники, оказалось, что только одна ветвь семьи Домбровских была напечатана с гербом Доленга. Очевидно, что семья Домбровских, которая произошла от этого еврея-франкиста, происходит из окрестностей Минска — теперь столицы Беларуси. Неслучайно, что отец моего прадеда, Ян Хризостом Домбровский, занимал должность городского судьи в городе под Минском — в Слуцке, и что мой прадед лечил своих пациентов в том же Слуцке в качестве уездного врача. Он женился на Софии Доманской, которая происходила из новогрудской шляхты. Земли там перестали быть семейной землей после того, как вышеупомянутая София, урожденная Доманская, после преждевременной смерти ее мужа, переехала с детьми в Варшаву.
На вопрос, когда произошло обращение моего предка в другую веру, нет однозначного ответа. Франкизм датируется примерно с середины XVIII в. до 1820 г. Возможно, мой прапрадед, судья Слуцка Ян Хризостом был крещен, так как он, вероятно, родился около 1800 г.; его отец или дед также могли быть новообращенными.
Было ли обращение религиозно «эффективным»? Интересно, что сын Яна Хризостома уже характеризовался страстной религиозностью, полностью католической, что заметно при чтении его дневника, к счастью сохраненного.
Там, на узких страницах желтой бумаги, Казимир, сын Яна Хризостома, каллиграфическим почерком писал все важные события, связанные с семейной жизнью. Они начинаются с записи о браке, затем записывается рождение, а иногда и смерть последующих детей, а в конце — запись о смерти автора и о рождении сына – после смерти отца, уже сделанная рукой его жены, хотя очень похожим почерком.
Но все эти события рассматриваются как выражение Божьей благодати — или, по крайней мере, решения Бога. Было ли это условностью или настоящей верой, сказать сложно. Однако мы можем увидеть ее следы, когда читаем:
«во время рождения Анны в Слуцке возле нашей квартиры начался огромный пожар, который грозил страшной опасностью. По милости Божией огонь как бы чудом повернул в другое направление».
или:
«Перед самым рождением Эмилии я был освобожден из тюрьмы к моей страдающей Софии на несколько часов и благодаря Всевышнему роды прошли хорошо. Это был очень важный и обнадеживающий момент в нашей жизни».
Сожалею, что не знаю родного имени или судьбы моего крещеного прапрадеда. Тем не менее, я думаю, что он, должно быть, был хорошим человеком. Эта редкая особенность повторяется в семье. Что касается его мертвых членов, они подтверждают эту доброту документами; это статьи в газетах о двух Казимирах Домбровских, врачах: об отце в Слуцке и о сыне — в Гродно. Когда речь идет о современниках, о всех тех, кого я знала или знаю — наблюдений достаточно. Я думаю, что есть много людей, которые хороши время от времени. Но редко эта доброта становится принципом жизни. Этот принцип повторяется в семье Домбровских. Я хочу думать, что этот благородный ген – как семитские черты лица, иногда появляющиеся по сей день у потомков Казимира Домбровского, — родом с древней родной земли, которые жили в пустынях Иудее и в городах бывшего Израиля, среди которых был Иисус из Назарета. Мне приятно думать, что мы к нему родственно ближе, чем другие поляки.
У городского судьи в Слуцке Яна Хризостома Домбровского был брат Рудольф, но неизвестно была ли у него семья.
У Яна Хризостома тоже было два сына. Рукой моего отца, нарисован карандашом на прозрачной салфетке фрагмент семейного дерева совершенно неизвестной мне семьи, происходящий от безымянного (только на салфетке!) одного из двух сыновей судьи; он породил других Домбровских, тоже выходцев из Слуцка. Это были братья: Болеслав, живший в Санкт-Петербурге, Ян Хризостом из Каменского и Генрих (Варшава, позже Познань). Были ли у них дети? Неизвестно. Их история остановилась для меня.
Второй из сыновей судьи Яна Хризостома Домбровского — мой прадед Казимир. Он родился в 1824 году и после окончания гимназии в Слуцке отправился в Москву изучать медицину. После окончания университета в 1847 году, когда ему было 23 года, он стал домашним врачом князя Мещерского в Тверской губернии. Он проработал там 3 года. (Где это было? Прочитайте «Мои воспоминания» Владимира Мещерского (1839-1914), в которых, среди прочего, он описывает своих родителей. Во время пребывания Казимира Домбровского автору было немного лет). Затем он переехал обратно в Слуцк, откуда и отправился на Крымскую войну (1853-1856) в возрасте 29 лет. Мы не знаем ни времени его службы, ни судьбы, ни приключений на фронте. Он получил медаль и титул «высокоблагородие» (что было известно жителям Слуцка, поскольку это дважды повторялось в местной прессе).
Моя прабабушка была придворной дамой. На фото у нее очень серьезное, продолговатое лицо и чуть слишком близко посаженные глаза. Для семьи Доманских отношения дочери Софии с Казимиром Домбровским, как говорили, были мезальянсом. Однако неизвестно, имело ли здесь значение еврейское происхождение жениха или тот факт, что он был всего лишь врачом, а не землевладельцем. Родители Софии, Лариса и Ульрих Доманские были владельцами поместья Милашево, которое ранее принадлежало неким Гациским. Те потеряли свое имение после ноябрьского восстания*. Неизвестно, как семья Доманских вошла во владение этим имуществом. Возможно, Николай Гациский сумел его продать. Так или иначе, 6 апреля 1858 года брак был заключен в Милашево, и молодая пара поселилась в Слуцке.
С тех пор жена и часто рожденные дети играли важную роль в жизни моего прадеда. Важна была и работа: помимо обязанностей уездного врача, прадедушка также устроился на работу в еврейскую больницу и слуцкую гимназию. Был также эпизод совершенно другого характера, что подтверждается цитируемой записью. Накануне Пасхи в 1864 году прадед был в тюрьме. Невозможно не связать это с январским восстанием**, но нужно изучить его истории в этом районе, чтобы предположить причину — возможно, краткосрочного — тюремного заключения.
За двенадцать лет совместной жизни София родила семерых детей. Бесценный дневник прадедушки показывает, что первой, в июне 1859 года, родилась Ева Марцелина. Это так называемая тетя Эвка, очень любящая свою племянницу Бебу, которую я знаю от бабушки. У тети Эвки был сложный характер, она осталась не замужем, умерла в Вильнюсе в 1926 году и была похоронена на кладбище Петра и Павла в Антоколе. Вторая дочь, Антонина Аурелия, родившаяся год спустя, т.е. тетя Тоня, нежная и грациозная, также не состоящая в браке, преподавала математику и похоронена, прожив дольше, чем Ева, на том же кладбище в 1937 году. Еще две дочери, родившиеся последовательно в 1862 (Анна) и 1864 годах (Эмилия) умерли в детстве в 1866 году, с разницей в два дня — отец не уберег от чумы. Михалина, также не состоящая в браке, родилась в 1866 году, умерла в 1916 году в Каменском, а в 1868 году в семье Домбровского родился сын Рудольф Ян. Служил в армии. Он погиб в октябре 1914 года около Блони под Варшавой в звании полковника Сибирского полка стрелков. Похоронен в Повонзках. Здесь, после записи о рождении Рудольфа, заканчиваются записи прадеда — была сделана запись прабабушки о смерти «моего дорогого мужа» 3 марта 1870 года, а затем, с той же стороны, — о рождении его сына Казимира Бронислава 13 мая 1870 года. Мой дедушка Казимир родился через два месяца после смерти отца.
Положение молодой вдовы с пятью детьми было незавидным. Я никогда не слышала о ее образовании, она, вероятно, читала и говорила по-французски, возможно, она играла, потому что она должна была получить образование, соответствующее женщинам со двора. То, что это давало на практике, точно описывает роман Ожешко*** «Марта», совершенно ошибочно оцененный как «предвзятый». Там овдовевшая героиня пытается содержать себя и свою дочь работая, и мы следим за тем, насколько ее хорошее воспитание, французский язык и рисование бесполезны — не подкрепленные дипломами, они ведут прямо к страданиям и смерти. К счастью, здесь произошло иначе.
То, как вдова не только выжила, но и смогла купить квартиру в Варшаве, для меня остается загадкой, хотя нельзя исключить возможности помощи от обиженной семьи. Почему обиженной? Это можно объяснить аналогией с семьей Стефана, в которой одна из его тетей, которая также вышла замуж за врача, была наказана ее родителями, разорвавшими с ней все отношения. (Это была тетя Марыся Вонсовская, урожденная Белинская, во втором браке Конарская). Это ужасное дворянское задирание носа. Семейная легенда утверждает о мезальянсе, но что было на самом деле неизвестно. Может быть, семья Доманских поддерживала их дочь, уже вдову?
Однако оказалось, что газетная заметка, опубликованная после смерти моего прадеда, была следом помощи, не связанной с семьей. «Газета Лекарска» 1870 года в номере 18 с подписью «ЛП» сообщает:
«3 (15) марта 1870 года доктор слуцкой гимназии Казимир Домбровский, закончил свою преданную жизнь, умерев от сыпного тифа, в возрасте 46 лет, оставив жену с пятью маленькими детьми, и все население нашего города и уезда, погруженное в горе от потери любимого доктора. Покойный Казимир Домбровский [… приводится краткая биография …] в течение последних трех лет был врачом слуцкой гимназии и врачом в еврейской больнице. Работа врача в вышеупомянутой больнице была очень тяжелой, потому что при крайне низкой зарплате необходимо было лечить бедных евреев всего города. Поэтому доктор Домбровский работал с величайшей самоотдачей, помогая бедным нашего города своими советами, а часто и пожертвованиями. Во время эпидемии тифа в феврале и марте у нас он слишком увлекся своей работой и преждевременно покинул мир! Поскольку покойного Домбровского все любили, можно утверждать, что все население нашего города, насчитывающее несколько тысяч человек, вышло на улицу, по которой несли покойного, а затем проявило активное сострадание к сиротам».
Неизвестно, в каком масштабе и в какой форме проявилось это «активное сострадание», но это было отмечено и, вероятно, принесло пользу. Социальная позиция старшего Казимира Домбровского подтверждается фразой в «Словаре польских врачей», в котором мы читаем, что, работая в слуцкой гимназии, он не получал никакого вознаграждения.
В 1872 году материальное положение вдовы улучшилось, поскольку она получила единовременное выходное пособие, одновременно подав заявку в Санкт-Петербурге на постоянную поддержку от Воронежского фонда поддержки врачей (неизвестно, была ли предоставлена).
В поисках средств к существованию София Домбровская купила в Варшаве (или, может быть, унаследовала? скорее всего) квартиру в районе площади Трех Крестов и открыла гостевой дом. И вот узел судьбы семьи. София Куликовская, студентка Варшавской консерватории, была среди владельцев комнат. Она аккомпанировала на рояле Казимиру младшему, играющего на скрипке, в дальнейшем студенту-медику. Они оказались связаны на всю жизнь и стали моими бабушкой и дедушкой.
Биография Казимира Домбровского-старшего нашла особое продолжение. Здесь, в 2015 году, вышла статья под названием «Слуцк — Гродно. Заслуги врачей Домбровских», в которой автор, Владимир Иванов, сравнивает моего прадеда и деда, указывая на аналогию, которая была социальной позицией обоих умерших врачей.
Большая часть статьи касается Казимира Домбровского-младшего. Когда речь заходит о старшем, автор пишет об услугах для города, о которых я упоминала выше, подчеркивая, что он бесплатно лечил бедных жителей Слуцка. Он также пишет, что, хотя прадед получил звание «высокоблагородие», он был скорее благодетелем, нежели высокоблагородием. (Владимир Иванов, «Слуцк — Гродно. Добрые дела врачей Домбровских».)
Эта статья была прочитана одной из читательниц, и она отправила в редакцию краткую информацию. О том, что на старом городском кладбище на улице 14 Партизан, она заметила камень, наполовину вросший в землю, с крестом и частично видимой надписью: «Kazimierz Dąbrowski, lekarz. Żył lat 46» (Казимир Домбровский, врач. Жил 46 лет). Даты рождения и смерти невидимы, покрыты землей. Автор считает, что это могила Казимира Хризостомовича, о которой упоминается в статье и присылает фото памятника (https://kurjer.info/2016/06/01/dombrovsky-2). В той же газете позже публикуется текущая фотография отреставрированной могилы: — на плите золотые буквы, вся плита выкопана и установлена на фундамент, около могилы металлическая ограда, цветы. Кто-то решил отблагодарить лично? После всех этих лет это маловероятно. Может быть, идею и средства дал город? Я адресовала свои на вопросы Kurier.Info, но не получила никаких ответов.
Кристина Яковская,
правнучка Казимира Хризостомовича Домбровского
Фотографии из личного архива
перевод с польского
Веры Грабовской
P.S. Пани Кристина уже получила ответ на свой вопрос, кто привел в порядок могилу ее прадеда. К сожалению, это не власти города, не еврейская община, не ученики гимназии, а всего один человек. Местный житель, ныне пенсионер, а в прошлом рентгенолог Слуцкой районной больницы, Машко Владимир Александрович. Человек, который в своей жизни видел не только много снимков, но и много смертей, не мог остаться равнодушным к истории некогда уважаемого врача, на чьи похороны собрался весь город. Он, не жалея сил и времени, привел данное захоронение в порядок.
- восстание 1830-1831 гг. против власти Российской империи на территории Царства Польского, Северо-Западного края и Правобережной Украины.
** восстание К. Калиновского 1863-1864 гг.
*** Элиза Ожешко (1841-1910) — польскоязычная писательница и общественный деятель.
Метки: Dąbrowski, Домбровский
Добавить комментарий